class="p1">— Джилл, милая, общаясь с тобой, я смогу назначить тебе верное лечение, — врач погладила её покалеченную ладонь.
Пациентка снова усмехнулась и плавно убрала от неё руку.
— Всё то же самое, Эм. Мой диагноз никогда не изменится. Мой диагноз — это ОН.
— Дорогая, ты не права…
— Я устала, — Джилл не желала больше говорить, легла и свернулась калачиком на койке.
— Хорошо, отдохни, — Робертс удрученно поднялась и протянула мне стакан с водой и лекарства. — Ей нужно это всё выпить, проследи. Она последняя на сегодня. Через час проводишь пациентку в столовую.
— Мне быть тут? — немного опешил.
— Нет, ты вернёшься за ней. Она отказывается питаться с остальными, поэтому её нужно уговорить. Подчеркиваю, уговорить!
— Я понял, — проводил ординатора взглядом к выходу.
Повернувшись к пациентке, невольно икнул от неожиданности — девушка уже стояла прямо напротив меня. Она слегка улыбнулась, взяв из моих рук лекарства, бросила их в рот, запила водой и продемонстрировала ротовую полость, показывая, что всё проглотила. Всучила стакан обратно в руку и, вернувшись на койку, снова углубилась в чтение. Я медленно повернулся к дверям, но всё же успел обратить внимание на книгу.
— Ромео и Джульетта?! — моего лица коснулось удивление.
— Да, я не читала её, — девушка немного раздражённо и обиженно посмотрела на меня. — Я не училась в школе, а читать тут больше нечего.
— Не училась в школе, но можешь читать?
— Мир не без добрых людей, — буркнула Джилл.
Решил её подбодрить:
— Хорошая книга. Тебе понравится.
— Любовь? Два влюбленных сопляка? — скептически фыркнула. — До добра их это точно не доведёт.
Невольно улыбнулся, ещё больше увлекаясь её персоной:
— Довольно смелый анализ.
— Это жизнь. Люди не умеют любить, — парировала девушка. — Мы только привязываемся, делая друг друга своими жертвами или рабами, — сглотнула. — Любовь — это болезнь гормонов и рассудка.
— А любовь матери к ребёнку, например? Это ведь реально. Это тоже любовь.
— Это инстинкт, заложенный нам природой, но иногда и этот факт даёт слабину.
— Ты так уверенно судишь обо всём, — задумчиво смерил девушку взглядом.
Мне не хотелось верить в подобные выводы.
— Ты любил кого-нибудь? — вопрос не в бровь, а в глаз. — Ну кроме мамы и папы.
Наш разговор перешёл довольно в неординарное русло. Она размышляла со мной. Такое бывает? У психбольных!
— Думаю, в школе, — всё же решил ответить. — У меня была такая любовь, но длилась недолго.
— Ты бросил её. Потерял интерес, как потребитель, — хмуро изрекла она, снова убеждаясь в своих выводах.
— У меня погиб отец, — стало немного обидно за себя. — Было уже не до неё.
Джилл виновато посмотрела на меня:
— Прости.
— Ничего. Скажи, что привело тебя к таким выводам? Тебя любили?
— Любили, — она тут же изменилась в лице, поджав ноги под себя.
На коленке уличил шрам от пули. Засаднило на кончике языка, когда вдруг представил, как ей было тогда больно.
— Это прекрасно, — старался не смотреть на её ногу.
— Уходи, я хочу читать дальше, — вдруг потребовала девушка и отвернулась.
Понял, что сказал что-то не так. Покорно направился к дверям, но остановился, глянув на эту хрупкую фигурку.
— Прости меня, если обидел, — и с этими словами покинул палату.
Как и велела Робертс, через час вернулся за пациенткой. Я приготовил целый список доводов, чтобы уговорить Джилл идти со мной в столовую, но, к моему облегчению, приводить их в действие не пришлось. Она поднялась с койки и… взяв меня под руку, улыбнулась.
— Новеньким я всегда облегчаю жизнь. Пошли?
Усмехнулся и вывел Джилл в коридор. Вместе с нами двигались и другие пациенты, слившись в один поток. Почувствовал, как рука девушки крепче вцепилась в мою ладонь. Она их боится?
— Ты давно здесь? — решил её отвлечь. — Спрашиваю, потому что не увидел твоей карты…
— И не увидишь, — хмыкнула пациентка. — Её никому не дают.
— Доктор Робертс? Почему?
— Эмма тут не при чём. У неё только те данные, что ей можно знать.
Вопросительно смотрел на девушку, но она умолкла, не желая просвещать в суть подобного приёма.
— Мне стоит ждать ответа, почему о тебе всё так секретно? — от меня повеял сарказм, и она это безошибочно уловила.
— Не стоит, — проронила Джилл, и её рука плавно выскользнула. — Лучше учись не верить нам. Тебе так будет проще.
— Отрицание вашей нормальности — основа нашей работы с вами.
— Тогда придерживайся этой стратегии, — миролюбиво улыбнулась и завернула в столовую.
В обед здесь явно старались собрать большую часть пациентов. Столовая была довольно огромной и делилась на шесть секторов, в каждом из которых вели контроль санитары и врачи. Джилл заняла место в самом углу у выхода, придвинув к себе тарелку.
— Здорово, — меня шёпотом поприветствовал Алекс.
— Здорово, — кивнул в ответ, продолжая наблюдать за пациентами.
Скажем, контингент был довольно разнообразен и, разглядывая их, старался определить по симптомам диагноз каждого постояльца.
— Во время приёма пищи они спокойны, — вещал тем временем Алекс, — но на прогулках надо быть более внимательным. Пациенты часто не ладят между собой. Один подстегнёт другого, этот заденет третьего, и поедет. У кого визг, у кого истерика, у кого агрессия и мордобой.
— Меня уже заведомо коробит от всего этого, — проронил я, наблюдая за гримасами лысого дрища — гебефренический синдром. Мою физиономию перекосило вместе с ним. Захотелось вдруг нормального и я, почему-то, посмотрел на Джилл. Лучше бы не смотрел — девушка ела руками. Внутри всё упало. Не знаю отчего, но мне хотелось видеть в ней адекватного человека. Так, в принципе, всё время и было, до этого момента.
— Джилл, — аккуратно наклонился к ней и протянул ей ложку. — Вот твой прибор.
— Я видела, — девушка смотрела на предмет, продолжая жевать. — Мне она не нужна.
Я не собирался её уговаривать и уже сдался, но за спиной пациентки прогремел голос, напугав девушку до полусмерти:
— Взяла ложку в правую руку!
Глава 2. Уровень невменяемости
КАСТЕР
Такого в ней я ещё не видел. Лицо Джилл исказили ужас и
